В этот период произошли значительные изменения в законодательстве о городском самоуправлении, что затронуло также отношения между еврейской общиной и городскими властями. Это было вызвано прежде всего ликвидацией кагальной власти в 1840 г. В 1875 г. в Брест-Литовске стало действовать Городовое положение 1870 г. На землях Беларуси реформа началась с принятием 29 апреля 1875 г. закона «О применении Городового положения 16 июня 1870 г. к городам Западных губерний». Закон в виде временной меры предусматривал ряд особенностей в проведении реформы. Это было вызвано существующим в российских правительственных кругах недоверием к местному дворянству и буржуазии. Поэтому внесённые в законодательство изменения в основном были направлены на усиление административного контроля за деятельностью органов городского управления. Первоначально разрешение на введение нового положения получили только губернские города и по одному из уездных городов в каждой губернии, в том числе и Брест. После отмены кагалов, по новым правилам, возросла роль габбаев, которых назначали городские власти. Габбаи должны были отчитываться перед городскими властями, согласовывать планы не только с общиной, но и с властями, улаживать споры между городскими властями и еврейской общиной. Л. Файнштейн был выбран гласным в городскую думу Брест-Литовска. Он оказался в центре многих нерешённых проблем и споров, конфликтов, которые надо было улаживать, привлекать пожертвования на благотворительную деятельность общины. Несмотря на постоянную занятость, он находит время на чтение научных исторических публикаций, а также исследование документов общины, которые были в его распоряжении согласно его должности. Это позволило ему подготовить для прессы содержательные публикации по истории Бреста. В газете «ХаЦфира» от 27 марта 1883 г. появляется его отклик на статью об истории Бреста, напечатанную в газете «ХаМелитц» от 5 марта 1883 г., в которой содержался ряд неточностей и ошибочных сведений. Судя по дате публикации отклика, Л. Файнштейн очень быстро среагировал на неудачную статью, а значит, к этому времени он хорошо ориентировался в истории города. Возможно, уже тогда он начал писать книгу о Бресте. Исправляя ошибки неудачной публикации, Л. Файнштейн пишет, что Великий князь Витовт даровал евреям право селиться в Берестье именно в 1388 г., вместе с этим евреи получили право иметь своё кладбище и синагогу. Следовательно, до 1388 г. синагоги в Берестье не было. Знаменитый Шауль Воль жил в Бресте не 500 лет до этого, а — 300. Он не строил Большую синагогу, а только галерею для женщин в этой синагоге. Чертежи синагоги перед сносом были сделаны не по приказу царя, а по поручению раввина Мейера Падуи. Они хранились в Брестской городской управе на момент опубликования статьи. Копии чертежей были отправлены Денису Самуэлю в Лондон, как описано в книге «ГдулатШауль» [3]. Не царь выбирал участок для строительства новой Большой синагоги, а еврейская община. Государство не оплатило строительство новой синагоги, а только выплатило компенсацию в размере 8 000 рублей, которая рассчитана была по общему правилу — в размере утраченного дохода. В данном случае расчёт был произведён по доходам мясных лавок, прилегающих к старой Большой синагоге. Сумма компенсации оказалась недостаточной для завершения строительства, потребовалось собирать дополнительные средства.
Л. Файнштейн ясно осознавал, почему он занялся написанием книги «Ир Техила». В введении к книге он написал: «Древние времена овеяны славой, а значит и древние города» [1, с. 5]. Л. Файнштейн считал, что евреи Бреста должны гордиться своим прошлым и должны иметь свою историю. Как правило, в еврейских общинах велись пинкасы, т. е. книги, в которых содержались исторические сведения об этих общинах. Были такие и в Бресте, но на протяжении веков они ветшали, погибали, когда приходилось покидать город, а что сохранилось — погибло в огне пожаров XIX в. Л. Файнштейн считал недопустимым, чтобы в самой старой общине не было своих пинкасов, в то время как в малых новых общинах они имелись. Он поставил перед собой задачу как-то восполнить эту утрату. Л. Файнштейн пишет: «Мы попытались исследовать документы, старинные книги, авторов, собрать рассказы и всё это поместить в новый пинкас» [1, с. 6]. Он постоянно ищет в Бресте генизы, где могли бы сохраниться спрятанные старые пинкасы. Он также поставил перед собой задачу честно и достоверно поведать будущим поколениям о событиях, предшествующих 50 лет. По его мнению, именно будущим поколениям будет особо ценна эта книга [1, с. 7].
В процессе написания книги Л. Файнштейн направил в разные города письма писателям, историкам, раввинам с просьбой дать сведения по истории брестской общины. В ответ он получил 19 писем от 11 известных личностей. В знак благодарности все ответы были напечатаны в отдельном разделе книги [1, c. 128–204]. Особую помощь оказал Л. Файнштейну известный историк Авраам Гаркави (1835–1919), который в то время заведовал отделом еврейской литературы и восточных рукописей в Императорской публичной библиотеке в Санкт-Петербурге. Он представил Л. Файнштейну длинный список книг и рукописей XVII–XIX вв., содержавший 46 названий [1, с. 35–37]. Л. Файнштейн дополнил этот список 16 изданиями, которые были напечатаны в Варшаве в 1846–1870 гг. Уже в августе 1883 г. А. Гаркави ознакомился с черновиком первого раздела книги, посвящённого истории Бреста, высказал своё мнение и замечания, выразил свои добрые пожелания [1, c. 200]. Таким образом Л. Файнштейн проверял и дополнял сведения по истории Бреста.
Книга «Ир Техила» написана на древнем иврите, на котором написаны библейские и талмудические тексты. Современный иврит ещё только зарождался в то время. Л. Файнштейн выбрал иврит, так как он его любил, как литератор, за его особенную образность и выразительность. Отсюда языковой стиль книги, больше напоминающий художественное произведение, чем научную публикацию. Автор стремится максимально использовать богатство древнего языка. Он часто использует метафоры, крылатые выражения иврита, цитирует библейские тексты. В своей автобиографии он пишет: «Я всегда любил фразеологию и выразительность поэзии». Он был также языковедом, опубликовал в 1869 г. в газете «ХаЛеванон» 4 статьи о правильном употреблении некоторых слов в иврите. На склоне лет в 1900 г. он опубликовал брошюру о грамматике иврита «ЭлевхаМаген» (Тысяча щитов), это подразумевало, что каждое правило грамматики защищает подобно щиту.
Знатокам древнего языка эта книга доставляет эстетическое удовольствие, но для переводчиков — множество трудностей и невозможность перевести на современный язык игру слов, старинные крылатые выражения. Например, во введении Л. Файнштейн пытается извиниться перед читателем, что он якобы мало нового повествует читателю. При этом он использует библейское сравнение с собиранием скудных колосков после завершения уборки урожая.
Книга вышла из печати в начале 1886 г. и сразу привлекла к себе внимание российской научной общественности. Семён Дубнов (1860–1941) посвятил книге обширную статью в журнале «Восход» в 1886 г. [2]. В своём анализе он исходил из того, что история литовских евреев находилась в то время ещё в процессе созидания, что не было ни одного систематического труда по истории этих евреев. Писателей, как Л. Файнштейн, он относил к числу малочисленных собирателей материалов по этой теме. «Мы должны дорожить работами этих немногих лиц, тем живее должны интересоваться результатами их работ, появляющимися то в виде сырых архивных материалов, то в виде более или менее обработанных исследований и монографий» [2, с. 1]. С. Дубнов отмечает, что книга Л. Файнштейна об истории Брестской общины, древнейшей и крупнейшей на землях Великого княжества Литовского, продолжает исследования историй литовско-еврейских общин. Первой из исследовательских работ была книга «КирияНеемана» (Верный городок) Самуила Финна (1818–1890) (Вильна, 1859), второй — «Ир Гибборим» (Град именитых людей) Семёна Фриденштейна (Вильна, 1880). В них рассказаны истории двух главных литовско-еврейских общин: виленской и гродненской. Несомненно, Л. Файнштейн был знаком с этими книгами, повторил их структуру, при этом дополнив её новыми разделами.
Л. Файнштейн в своей книге выделил два периода в истории Бреста. Первый — до строительства крепости, он назвал «ЕмотОлам» (История старины) и второй, что после строительства крепости — «История современного города». Соответственно книга делится на две части.
Первая часть книги содержит введение, перечень выдающихся личностей, преимущественно раввинов, проживавших в Бресте в последние три столетия, государственные акты, касающиеся литовских евреев вообще и брестских в частности, а также знаменательные события из жизни последних, постановления литовских ваадов, генеалогические и библиографические сведения. Введение Л. Файнштейн начинает с возникновения города и еврейской общины в нём. В то время никто ещё достоверно не установил конкретные даты. Поэтому Л. Файнштейн предложил свою версию, согласно которой евреи появились в Берестье во времена погромов и волнений в Германии с 1222 по 1400 г. Они строили дома, занимались купечеством в окрестностях города. По мнению Л. Файнштейна, после того, как польские правители пригласили евреев в свою страну, они тем самым открыли евреям ворота в Литву. Евреи стали создавать свои общины, постоянно проживать на этой земле. Л. Файнштейн предполагал, что сначала еврейская община Бреста входила в состав польских общин. Затем она была присоединена к «литовским» [1, с. 7]. Л. Файнштейн публикует отрывки из 48 исторических документов и комментирует их [1, c. 40–98]. Он объясняет, что сделал это для того, чтобы показать, что еврейская община Бреста была «жемчужиной» среди общин Литвы. Правители Польши и Литвы уважали брестскую общину больше всех, и её слава разошлась далеко по свету [1, с. 39].
Л. Файнштейн начинает раздел исторических источников с привилеев евреям в Польше [1, с.40–42]. Далее он даёт свой свободный, сокращённый перевод на иврит польского варианта грамоты Витовта брестским евреям от 24 июня 1388 г., который был напечатан в издании «Русско-еврейский архив. Документы и материалы для истории евреев в России» (Санкт Петербург, 1882. Т. 1 / сост. С. А. Бершадский) [1, c. 42–45]. Л. Файнштейн приходит к выводу, что эта грамота в значительной мере повторяет привилеи польских правителей евреям: князя Болеслава Благочестивого (1264 г.) и короля Казимира Великого (1334 г.), хотя и содержит некоторые незначительные изменения и дополнения [1, с. 42]. Л. Файнштейн отмечает тот факт, что именно евреи Берестья и Трок первыми на территории ВКЛ (Великого княжества Литовского) получили привилеи, а значит — разрешение создавать свою общину, строить синагоги и иметь свои кладбища [1, с. 42].
Брестская еврейская община была самой крупной во времена ВКЛ. В её состав входили евреи таких отдалённых городов, как Слоним, Новогрудок, Несвиж, Слуцк, Минск, Орша, Могилёв и т. д. Брест являлся важным торговым центром пограничья ВКЛ и Польши, здесь сложились выгодные торговые связи со многими городами Европы, что обогащало город, а вместе с ним и еврейскую общину. Она стала ведущей в ВКЛ [1, с. 14].
Ряд брестских евреев был выдвинут польским королём на важные государственные должности, их деяния щедро поощрялись. В 1514 г. король Сигизмунд Первый назначил Михаэля Юзефовича старшим над всеми литовскими общинами [1, с. 13]. Конец XVI в. отмечен в истории общины знаменитой личностью Шауля, получившего впоследствии прозвище Валя или Воля. Шауль родился в Падуе в семье известного раввина ШмуэляМинца из рода Катценэленбогенов. Получил многостороннее талмудическое и научное образование. Шауль заботился о благоустройстве еврейской общины. Он построил в городе микву и бани, 9 магазинов, молитвенный дом, иешиву, а также женскую галерею в Большой синагоге города [1, с. 16]. Л. Файнштейн отмечает, что все раввины Бреста до 1805 г. были из рода Шауля. Последним был Яков Мейер Падуа [1, с. 17].
Брест был удостоен высокой чести, когда его выбрали местом заседания первого ваада литовских евреев в 1623 г. В Брест прибыли представители трёх больших общин: брестской, гродненской и пинской. Л. Файнштейн подробно останавливается на постановлении первого ваада литовских евреев, который был, по существу, учредительным, его решения послужили основой для работы последующих ваадов литовских евреев и принятия ими решений. Выбор Бреста местом для ваада можно объяснить главенством брестской общины и данью уважения брестскому раввину Мейеру Волю, сыну знаменитого Шауля Воля [1, с. 98]. В частности, в постановлении ваада 1623 г. было записано, что, поскольку раввин Мейер стар и не может выезжать из своего города, ваад будет собираться в Бресте, пока он жив. Последующие заседания ваада также состоялись в Бресте в 1626 и 1628 гг. В книге «Ир Техила» опубликованы 56 выдержек из постановлений литовских ваадов за период с 1623 по 1761 г. [1, c. 100–115], которые имели отношение к еврейской общине Бреста, а также комментарии к ним [1, c. 98–100].
Вторая часть книги посвящена истории общины с 1835 г. Л. Файнштейн выделяет три крупных события в этот период, называя их трагедиями, так как они глубоко врезались в память всех брестских евреев. Первое случилось летом в 1835 г., когда крупный пожар уничтожил значительную часть старого Бреста. По словам автора, в день шабат сгорело примерно 500 домов в центре города. Оставшиеся без крова жители вынуждены были срочно строить себе жильё в новом городе, так как старый город шёл под снос в связи со строительством крепости [1, с. 207]. Пожар ускорил переселение жителей из старого Бреста в новый город. Правда, на новом месте город стал больше по площади, здесь построили в пять раз больше домов, чем в старом [1, с. 208]. Вторым трагическим событием автор назвал перезахоронение останков со старого еврейского кладбища на новом месте в районе деревни Берёзовка в 1835 г. Когда строили крепостной ров, строители подошли вплотную к стене старого еврейского кладбища, возникла угроза разрушения захоронений. После переговоров с главами общины власти города приостановили земляные работы, а жителям города разрешили перезахоронить останки на новом кладбище. Особые меры предосторожности были приняты, когда приступили к перезахоронению умерших от холеры в 1831 г. Тех, кто извлекал такие останки и переносил их, сопровождали солдаты. От всех требовалось строго соблюдать правила гигиены, мыть руки, переодеваться в другую одежду после завершения работы [1, с. 219]. Третьим трагическим событием Л. Файнштейн называет убийство еврея в 1858 г. в Холь ха‐Моэд (в один из дней между первым и седьмым днём праздника Пессах). Убитый еврей был найден на улице Бреста. У него изо рта торчал кусок некошерного хлеба, пропитанный вином. Следствие установило, что убитым был местный портной, который зашёл в соседний дом получить оплату за свою работу. Два молодых парня напали на него, заткнули ему рот куском хлеба и выбросили его на улицу, где он и умер от удушья. Преступники ушли от наказания, несмотря на обращения родственников в правоохранительные органы [1, с. 220].
Второй период в истории еврейской общины Брест-Литовска, по мнению автора, начался с восстания поляков против царских властей в 1831 г., сопровождавшегося военными действиями, в т. ч. вокруг Брест-Литовска. Город был осаждён, вокруг его появились укрепления, валы, рвы [1, с. 207]. В 1832 г., когда всё улеглось, царь Николай I принимает решение о строительстве крупной крепости на месте города. В 1833 г. начаты были земляные работы. Евреев стали хоронить не на старом, а на новом кладбище на Кобринском форштадте, который евреи из религиозных соображений (согласно запрету тхумин) воспринимали как новый город, так как он располагался примерно в 2 км восточнее старого, т. е. более 2 000 локтей (амоттхума). Раввин Яков Мейер Падуа в связи с выдачей документа о разводе (гетт) предложил для нового города название «БрискД’Лита», а для старого — «Брести», как его называли в старину [1, с. 207].
В 1847 г. новый город постигло несчастье. Крупный пожар уничтожил несколько сот крупных магазинов вместе с товарами на складах по Шоссейной улице. 12 человек погибли. Из них было семь мужчин, останки которых нельзя было опознать. Вдовам этих погибших грозило лишение возможности выйти замуж повторно. Раввин Яков Мейер Падуа сжалился над ними и предоставил им право выйти замуж [1, с. 219].
Л. Файнштейн отмечает увеличение еврейского населения Брест-Литовска в 27 раз, начиная с 1796 по 1885 г. Особенно этот рост заметен, когда стали строить жильё в новом городе, который имел значительно большую площадь, чем старый город. В Брест-Литовск стали переезжать из других мест Российской империи. По Описанию староства Берестейского 1566 г. 160 домов в Берестье принадлежало евреям [1, с. 77]. На основании ревизских сказок, хранящихся в городской управе, автор сообщает, что в 1796 г. в Брест-Литовске проживало евреев мужского пола 405 человек и женского — 499 в 481 доме. В 1885 г. из 35 тыс. городского населения 25 тыс. были евреи. Автор объясняет такой рост населения интенсивным строительством железных дорог вокруг Брест-Литовска во второй половине XIX в. [1, с. 18].
Л. Файнштейн считал, что гордостью еврейской общины города была её социальная деятельность, забота о синагогах и молитвенных домах, школах, еврейской больнице, доме для престарелых, о бедных евреях. Синагоги и молитвенные дома в старом городе разделили судьбу жилых домов. Пришлось их отстраивать на новом месте. Они сохранили свои старые имена. Появились также и новые. Особенно брестские евреи гордились старинной Большой синагогой, построенной в Берестье в XVI в. Молва о её красоте и великолепии разошлась далеко от города. Однако во время строительства крепости в XIX в. она была разрушена [1, с. 77]. Свыше 10 лет ушло на возведение здания Большой синагоги в новом городе. Только в 1861 г. удалось завершить строительные работы благодаря щедрым пожертвованиям горожан, а в начале следующего года можно было собраться в ней на молитву по важным праздникам [1, с. 210]. Правда, отделочные работы ещё не были завершены в силу нехватки средств. Не было ещё арон-кодеша, пол тоже ещё не был сделан. Многие, кто помнил, как выглядела Большая синагога в старом городе, плакали при виде того, что было в новой [1, с. 211]. Только в 1878 г. удалось собрать достаточные пожертвования, особенно после получения 1 000 рублей по завещанию Хаима Шерешевского, и приступить к завершению внутреннего убранства синагоги. Арон-кодеш, украшенный стеблями и бутонами, покрытыми серебром и золотом, размещался на трёхъярусном возвышении. Четыре мраморные полуколонны, украшенные позолоченными капителями, обрамляли арон-кодеш. Лестница была декорирована узорчатыми решётками из литого чугуна. Сделан был каменный пол. Искусно выполнены кованые пальмовые ветви, украшавшие колонны бимы. Территория вокруг синагоги была обнесена каменной оградой [1, с. 212]. Л. Файнштейн также был автором двух памятных досок на стене вестибюля новой Большой синагоги в Бресте. Они содержали краткую историю новой Большой синагоги. В тексте использовалось словосочетание «Город славы». На этих досках содержалась хронология строительных работ синагоги. В 1851 г. начато строительство здания. В 1866 г. оно было завершено. С 1882 по 1883 г. проведены отделочные работы и украшение внутри синагоги, в связи с чем и установили эти доски. В Брест-Литовске появились 35 молитвенных домов (батей твила). Построена была ещё вторая синагога, которая по стилю напоминала Большую синагогу, но по виду она была более величественная и красивая [1, с. 19].
Предметом гордости общины была её благотворительная деятельность. Средства поступали от сбора с боен и мясных магазинов, мясного налога. Еврейская больница была основана в 1833 г. Она располагала 40 койками для бедных пациентов. После ухудшения экономической ситуации в городе во второй половине XIX в. увеличилось количество бедных, нуждающихся в больничном лечении. Имеющаяся еврейская больница уже не справлялась с потоком больных. В 1876 г. габбаи приняли решение о строительстве новой двухэтажной больницы с современным медицинским оборудованием. Автор сожалеет, что новая больница пока не построена, а старая обветшала [1, с. 215]. Община также финансировала приют для престарелых и инвалидов. В 1876 г. построено было новое большое здание приюта. В нём на пожизненном содержании находились 60 престарелых и инвалидов. В день открытия здания этого приюта было объявлено о создании общества помощи путешествующим бедным ХахнасатОрхим. Ему передали старое здание приюта [1, с. 215]. В 1866 г. Цви Гирш Оренштайн организовал благотворительную организацию, оказывающую помощь вдовам и сиротам. Вторая благотворительная организация Бикур Холим обеспечивала бедных бесплатными или частично оплачиваемыми медикаментами, ухаживала за ними, когда они болели. Эти две благотворительные организации вели свою деятельность совместно. В 1877 г. они приобрели дом для раздачи благотворительной помощи бедным и лекарств больным. Назвали этот дом «Бейт Бикур Холим» [1, с. 216]. Еврейская община окружила вниманием еврейское кладбище рядом с деревней Берёзовка. В 1879 г. на собранные общиной средства была построена кирпичная ограда вокруг этого кладбища [1, с. 214]. В 1884 г. началось строительство вокзала и стали подводить множество железнодорожных путей к нему. Кладбище оказалось рядом с путями. Один из путей должен был пройти через участок кладбища. Кладбищенская ограда в нескольких местах была разрушена. Еврейская община начала переговоры с железнодорожным начальством. После достижения компромисса железная дорога заплатила общине за уступку части участка кладбища и ремонт изгороди 5 500 рублей. Этой суммы хватило на восстановление разрушенной изгороди и приобретение примыкающего участка для еврейского кладбища [1, с. 215].
Книга Л. Файнштейна использовалась при подготовке статей о Бресте в различных еврейских энциклопедических изданиях. Цитаты из книги Л. Файнштейна приведены в книге Х. Зоненберга [4]. Во время Первой мировой войны в Брест-Литовске находился военный раввин А. Тэнцер. Среди развалин разрушенного дома он обнаружил экземпляр книги «Ир Техила», на основании которой он написал книжку об истории еврейской общины Брест-Литовска [5]. Американская переводчица и исследователь Shulamit S. Magnus при подготовке комментариев к английскому переводу книги П. Венгеровой использовала описание жизни брестской общины в XIX в., взятой из книги «Ир Техила» [6].
